[zakizaki]

Мне подарили Иноодай фик. В основном про Кеюшку. И с прекрасным Хикару.
Автор пожелал остаться неизвестным.

Унылый постапокалиптический пейзаж за мутноватыми окнами прекрасно вписывался в чувство внутреннего опустошения. Серые здания, антенны, похожие на обгоревшие ветки, телефонные вышки. Только перекати-поля не хватает и завываний губной гармошки. Сама квартира навевала если не отчаяние, то апатию точно.
Я глянул на свои сумки. Еще раз вспомнил, зачем переезжаю. Нет-нет, так лучше, чем... Господи.
Через пять часов семинар по истории искусства.
Есть немного времени.
Для начала попытался отмыть окна, затем стер отовсюду пыль, подмел и помыл полы, отдраил плиту, кое-как привел в порядок санузел, поставил поближе к окну чертежный стол, разложил там циркули, линейки, карандаши и иже с ними. Распихал одежду по шкафам. Застелил диван. Потом принял душ, быстро высушил волосы (как всегда, не досушил), одел единственную немятую рубашку, брюки, влез в теплую кофту, нацепил бейсболку, прыгнул в кеды, вышел из нового дома, купил стаканчик кофе в ближайшей кофейне и, воткнув в уши наушники, двинул в сторону остановки.
Учебу никто не отменял.

Вот вам и современный уровень образования. Вгоняет в краску и внушает пессимистичные мысли. Студент четвертого курса архитектурного факультета на вопрос, кто спроектировал купол собора Святого Петра, отвечает Брунеллески. Браво. Наверное, словосочетание Антонио да Сангалло вызвало бы у него эпилептический припадок. И ответил бы хотя бы делла Порта, почти бы попал. А уж Микеланджело – что вы-что вы. Быть такого не могло.
- Вот что я тебе скажу, мой друг. – Мои упаднические рассуждения о качестве выпускаемых Мейджи архитекторов прервал один из моих однокурсников – занятный малый – назовем его, допустим, Итто, - это не архитекторы – неудавшиеся художники, это художники – неудавшиеся архитекторы.
- Сильно.
- Перепалка с товарищами дизайнерами.
- О, ни слова о любви более.
- По сигаретке и пойдем?
- Ага.
После семинара нам с Итто нужно было дойти до лаборатории. Лаборатория градостроительства университета Мейджи отличалась крайней степенью пафоса и бесполезности. Однако мы с Итто и еще парой дельных людей надеялись выбить грант на наш проект постройки временных домов для пострадавших районов.
- Я дочитал биографию Гойи.
Итто, помимо прочего, являлся моим личным источником самообразования. Он мотивировал меня на развитие, потому что, разговаривая с ним, следовало оставаться на уровне. И мне хотелось оставаться на уровне. Итто снабжал меня разными книгами без особой системы.
- И что ты для себя оттуда почерпнул?
- Настоящий артист носит тяжкое бремя отображения современной ему реальности.
- Как ты думаешь, ваша песня Супер Деликейт отображает современную тебе реальность?
- Это ведь ты же у нас адепт Ахимсы?
- Это Махатма Ганди – адепт, а я так, сочувствующий.
- Ну вот, сочувствующий, если ты меня постоянно будешь гнобить по этому поводу, зла в мире станет чуть больше.
- Насколько больше, мне нужно все взвесить.
- На пару фингалов.
Домой я уехал только в десятом часу. Сидел в автобусе и слушал музыку. Проверял телефон по привычке. Ни одного сообщения. Каждые пять секунд, что я смотрел на экран. Ни одного.
А вот и Гонзалес. Под Гонзалеса я мысленно попрощался с половиной автобуса. Ну, а под Джона Лорда остался в полном одиночестве. Как тебе там на небесах, мистер Лорд?
Забавно, теория на практике – все вокалисты слушают вокалистов, гитаристы – гитаристов, а все клавишники слушают клавишников. И еще. Никто и не помнит имен действительно великих клавишников. Зе Дорз вот. Джима Моррисона знают все. А Рея Манзарека – единицы.
Черт, чертежный стол поставил, а синтезатор не разобрал.
Есть в этом что-то.
Телефон завибрировал в кармане. Сестра. Прости, сестренка, Джон Лорд требует уважения. Перезвоню чуть позже.
Зашел в магазин, купил еды, которую можно погреть в микроволновке. И долго стоял у подъезда. Скурил штук пять сигарет под Keane. Мне не хотелось возвращаться в пустой дом. Это окончательно заставило бы меня признать, что я теперь один.

Мне срочно нужно было приспособиться. Нет, не к жизни в ХейСейДжамп. А к жизни повседневной, нерабочей. Потому что в ХейСейДжамп мы уже давно выработали особенную стратегию поведения, покрытую оболочкой со звучным названием фансервис. Иногда что-то прорывалось, но все плевать хотели, нам ведь положено обращаться друг к другу с неким оттенком легкого флирта.
Вне агентства я уже и забыл, как без него обходиться. Потому что прошло уже почти пять лет, как мы вместе. БЫЛИ. Были вместе. Последние два года из этих пяти лет мы даже пытались сожительствовать. Как оказалось, ни к чему хорошему это не привело.
Ябу и Хикару, пожалуй, единственные наши одногруппники, которые о нас знали. Я рад, что они никогда не осуждали ни меня, ни его. Не принимались судить. А теперь мы поставили их в еще более неловкое положение, в котором нужно будет либо хранить ледяной нейтралитет, либо вставать на чью-либо сторону. Я полагаю, учитывая обстоятельства, преимущества были у меня. И это совсем не хорошо.

Первую ночь в новой квартире я провел с включенным светом. Мне было слишком холодно и одиноко. Лежал на диване, уставившись в телефон. А вдруг он все-таки напишет? Или позвонит?
Продолжал глупо надеяться, хотя даже не знал, что бы сказал в таком случае. Я не хочу с тобой говорить? Неправда. Я не желаю слушать твоих оправданий? Снова вранье. Никогда больше не звони и удали мой номер?
Заснуть не удалось. Сел дочертить задание к завтрашнему занятию. Поставил чайник. Благополучно про него забыл. Влез в наушники и с ногами забрался на деревянный стул перед кухонным столом. Поставил перед собой пепельницу.
А может быть, я сам все это заслужил. Бред.
Сел читать Гегеля. В пять утра вырубило. А в семь нужно было встать и поехать на репетицию. И встретиться с ним лицом к лицу первый раз после… после того, что произошло.

Растерянный взгляд Ябу – пожалуй, первое, что я увидел, открыв дверь репетиционного зала. Я кивнул ему с самым уверенным видом, на который был способен. У зеркала вертелся Ямада.
- Иноо-кун, ну разве я не идеальный? – Вскинув руки, вместо приветствия спросил он.
- Гегель писал, что жизнь должна быть непрерывным совершенствованием, поэтому считать себя идеальным – все равно, что покончить жизнь самоубийством.
- А?!
- Не бери в голову.
Дайки стоял чуть дальше. Я вдруг почувствовал, как подступают слезы. Но пришлось улыбнуться и помахать рукой. Потому что говорить я был неспособен. Он ответил мне тем же. Я отвернулся, чтобы опять встретиться глазами с Ябу – тот сразу все понял, подбежал ко мне, принялся громко расхваливать мою новую прическу, запуская в волосы пальцы и незаметно убирая катящиеся по моему лицу слезы.

- Я посмотрел его. – Хикару положил передо мной мой DVD-диск. Фильм «Перекресток» 1986 года Уолтера Хилла. - Blues ain't nothing but a good man feeling bad thinking about the woman he once was with.
- Запомнил? – Я попытался пошутить, а вышло как будто бы даже обидно.
- Поэтому, - не обратил на мои слова внимания Хикару, - вот это тебе. – Рядом с диском Хикару положил флешку.
- Что это?
- Это моя личная сборка блюзяки.
- Блюзяки.
- Именно. Там есть даже Литтл Ричард. Реветь будешь дома, а не при всех.
Я опустил взгляд.
- Это тяжело? Слишком тяжело? Тяжелее, чем ты думал? Я уже знаю все, что ты мне хочешь сказать. Чтобы я этих фраз не слышал.
Не дождавшись от меня ответа, Хикару начал расхаживать по моей новой квартире.
- Даааа. Не пентхаус, конечно. Но для начала – вполне прилично. А, между прочим, извини, что забыл привезти, но я дочитал книгу твоего этого русского революционера.
- Он с огромной натяжкой мой. Его звали Александр Герцен.
- Вот-вот. Как думаешь, он был влюблен в Огарева?
- Что?!
- Сам посуди. Встретил родственную душу. Там, в книжке, ни разу ни один женский персонаж не был упомянут с таким… знаешь, упоительным интеллектуальным и эмоциональным интересом. Это удивительно цепляет.
- И это все выводы из «Былого и дум»?
- Нет. Не все. Касательно России я отъявленный монархист теперь. В этой стране невозможна демократия. Может, покурим?
Я предложил Хикару сигареты, и мы молча начали задымлять кухню.
- Ты так сигарету держишь, у тебя пальцы такие – просто зажмуриться хочется, как круто. – Нарушил тишину Яотоме.
- Спасибо.
- Так вот, про Огарева.
- Что с ним?
- Все более менее. Я поинтересовался и даже не поленился прочитать Берег Утопии.
- То есть, ты решил подкреплять автобиографию современным Стоппардом?
- Он, знаешь ли, как бы согласен со мной.
- Да неужели?
- Если читать между строк. Я к чему все это веду? – Хикару затушил сигарету и взял еще одну. – Я тебе потом пачку куплю, ладно?
- Прекрати.
- Я веду к тому, что большинство фанатов группы ХейСейДжамп, когда им скажут – А Иноо Кей встречался с Ариокой Дайки, воспримут эти слова так же, как ты сейчас воспринял мои про Герцена и Огарева.
- Окей, - немного не понимая логики, протянул я в ответ.
- Наверное, в этом есть что-то замечательное. А ты… Просто перечеркнуть пять лет одним нелепым…
- Хикару, ты же не знаешь, про что ты говоришь.
- Извини, что я это скажу, но я уже знаю версию Дайки.
У меня сердце забилось так часто, даже дышать стало трудно.
- И что он сказал? – Я скрывал волнение, как мог.
- Я, по-твоему, совсем идиот, тебе передавать его слова? Если бы ты мне сейчас что-то доверил, я не думаю, что тебе было бы приятно, если бы Дайки об этом узнал.
И то верно.
- Он… Он изменил мне.
Хикару, не ответив, смотрел на меня сквозь сигаретный дым. Оглушительно громко тикали часы на его руке. Наверное, не стоило вообще затевать весь этот разговор.
- Извини, - я хотел встать, чтобы налить в чайник воды, но Хикару остановил меня, схватив за предплечье.
- Ты его любишь?
- Я не понимаю, какой смысл мне отве…
- Ты любишь Дайки?

Мы познакомились, когда были совсем маленькими. Я почти ничего не помню, потому что мне тогда не хватало времени – нужно было хорошо учиться, ходить на репетиции и участвовать в каких-то телевизионных передачах. Сейчас мало что изменилось, я просто привык к ритму. Стал легче его выносить. Когда в 2007 году мы дебютировали вместе как ХейСейДжамп, я был действительно рад.
Дайки ведь человек крайне общительный, веселый, милый, основательный и конкретный. Мне всегда хотелось иметь такого друга. А когда эта дружба переросла в секс, я не удивился. Более того, я счастлив, что моим первым опытом стал Дайки, а не кто-то там. Дайки, которого я знал уже тысячу лет.
Как это обычно бывает – сначала ты смотришь на человека с интересом, потом с восторгом, потом с восхищением и постепенно начинаешь хотеть, чтобы он смотрел на тебя так же. И когда я увидел такой его взгляд, мы оба поняли, что это уже больше, чем секс, больше, чем дружба.
Он был мне близок. Я рассказывал ему обо всем, что меня беспокоит.
Дайки часто говорил: какой-то ты нелогичный. Давай сядем и вместе подумаем.
И получалось.
Мне казалось, когда я с ним, я в безопасности.
Может быть, именно поэтому, когда я пришел домой и увидел там эту девку, мне стало так плохо.
И – что самое отвратительное – на нашей кровати. На НАШЕЙ.
У нас были проблемы, да, я не отрицаю. Время и… вероятно, мы отдалились друг от друга. Но это ведь не повод. Совсем не повод, чтобы…

- Кей, ты вечно в своих высших материях теряешь суть, - Хикару достал из кармана свой телефон и, параллельно набирая кому-то сообщение, закончил мысль, - изменял, значит, не хватало. Как будто сам не понимаешь.
- Ты хочешь сказать, что он изменил, а я плохой?
- Да тьфу, не плохой. А распсиховавшийся из-за пустяка, который столкнулся с проблемой и в ужасе от нее убегает. Ладно. Рекомендую начать прослушивание с Би Би Кинга. Я пойду, а то метро закроется.

Проплакав где-то с час, я сходил в душ и решил прямо так – с мокрыми волосами – лечь спать. И плевать, что из окна дует. Слова Хикару легли на благодатную почву. Я ведь и сам думал, что раздул из мухи слона, а теперь еще и услышал независимое мнение. Подумав немного, я захватил в кровать Джека Дэниэлса и просто так выпил половину бутылки.
Голова ужасно кружилась.
Когда раздался звонок в дверь, я не сразу понял, что это ко мне.
Кое-как дошел до двери.
Передо мной – вот Хикару, дрянь такая – стоял Дайки Ариока.
Он не говорил «привет» или «как дела» или «я не отвлекаю тебя» - все те вежливые фразы, продиктованные нам социальным этикетом. Он стоял с таким серьезным видом, что даже страшновато.
- Как ты меня на…
Фразу я закончить не успел.
Дайки шагнул ко мне, захлопнул за собой дверь, буквально протащил нас обоих почти через всю квартиру, оглядевшись, нашел диван и толкнул меня на него. Бутылка упала на пол, сводя на нет мои труды по уборке квартиры. Мне было все равно.
«Я так скучал по тебе» - «Пожалуйста, замолчи».

- Что за ухмылка?
- Ты опять поминутно строчишь какие-то эсэмэски, из чего я делаю вывод, что твоя личная жизнь снова в порядке.
Мне не оставалось ничего, кроме как покраснеть. Да. Показатель.
- Если ты разрешишь ремарку относительно тебя…
- Нет. – Итто поправил очки. – Ты просто начнешь бесконечную череду переругиваний, из которой я все равно выйду победителем, поскольку твои сценические костюмы перебьют любую безвкусицу.
- Уел.
- А то как же. Иноо-кун, знаешь… - На моей памяти Итто впервые выглядел нерешительно. – Я ей завидую. Ты сообразительный, интересный, немного спонтанный человек. И – специально не сказал этого сначала, чтобы ты не обиделся – ты красивый. Так что счастья вам и все такое.
- И все такое?
- Ну извини.
- Ха-ха.
- Пожалуй, я домой.
- Стой! – Я покопался в карманах и протянул Итто флешку. – Это волшебная штуковина, которую мне подарил Хикару Яотоме. Ты там поставь ее в общаге погромче. Может быть, тебе тоже повезет, как мне.
- Ну, раз сам Хикару Яотоме, - скептично хмыкнул Итто. – Девушке привет.
- Непременно.